Программу ведет Евгения Назарец. В программе принимают участие – Максим Королев, директор Уральской Лиги Пейнтбола, и Михаил Трофимов, преподаватель Гуманитарного университета, кандидат философских наук.

Евгения Назарец: Очень возможно, что в программе российских средних школ вновь появится Начальная военная подготовка. Об этом много говорят педагоги и военные. Есть и другие признаки милитаризации российской жизни: омские скауты пытаются жить по военному уставу, екатеринбургские школьники снова играют в «Зарницу» с милицейским спецназом. Стрельба не прекращается ни на день.

На Урале игры в войну довольно популярны. Как минимум трех пейнтбольных клуба уже мало. Четыре-пять лет назад возобновили работу два стрелковых стенда, развивается по-прежнему база «Биатлон» - везде нет отбоя от желающих. Интерес к военной тематике подстегивает также Нижнетагильская выставка вооружений и военной техники. В школах Свердловской области и Екатеринбурга снова «Зарница», однако Основы безопасности жизнедеятельности пока не превратились в Начальную военную подготовку. Но можно предположить, что многие взрослые и дети уже будут не против.

Екатеринбургский корреспондент Радио Свобода Ирина Мурашова спрашивала земляков: может ли вам сегодня пригодится военная подготовка?

- Все, что было нужно для жизни, мне дали, в принципе, в школе – и медицинские основы, и физкультура. То есть и защитить себя, в принципе, можно, и первую медицинскую помощь оказать. Что касается общего образования, военного образования повального для всех, мне кажется, это ни к чему, потому что кому это нужно, он может сам записаться в какие-то секции, пройти какой-то курс. Допустим, если мне это не надо, зачем я буду это узнавать, забивать себе голову лишним?

- Нет. Наверное, специалисты должны быть.

- Да, может. По жизни пригодится, вообще в любой ситуации, в чрезвычайной какой-нибудь. Потому что я даже некоторые телефоны не знаю. Вот ГО и ЧС, даже думал, вот пожар будет какой-нибудь у соседа, например, и что делать хотя бы сначала.

- Для меня - нет. Ну, мне это просто в жизни не нужно.

- Конечно, сомневаюсь. Потому что те практические вещи как раз нигде не применимы – та же разборка автомата и подготовка к стрельбе. Тут ничего особенного нет.

- Я думаю, нет. Зачем девочке собирать автоматы?! Не надо.

- Военная подготовка... Наверное, нет. Хотя сомневаюсь. Сейчас вроде бы оружие входит и в нашу жизнь, мирную. По ситуации, да, наверное. Защищать себя, наверное, но это, конечно, уже крайний случай, когда приходится с оружием себя защищать.

- В обязательном порядке. Я профессиональный военный, отслужил 28 лет и знаю, что это такое, когда люди приходят совершенно не имеющие представления ни о чем. А нам нужны здоровые мужчины, которые должны... все равно будут когда-то защищать Россию. Армия делает из молодого человека мужчину, а они пока на сегодняшний день очень слабы как в моральном, так и в физическом отношении.

- Для мальчиков. А почему нет?! У нас тоже была военная подготовка. Я считаю, что это нормально. Я думаю, что для будущих солдат это обязательно. Хоть какие-то навыки они должны иметь, хотя бы представление, как разбирается и собирается автомат. Медицинская подготовка тоже нормально пойдет в школах. Девочки должны этому обучаться, и мальчики, наверное, тоже – для будущей жизни.

- Я думаю, что, может быть, в целях дисциплины. Все-таки военное дело, оно всегда как бы дисциплинирует. Но я только из-за дисциплины. А если мирная страна, что, защищаться должны что ли? От кого?

- Мне кажется, все равно в жизни, наверное, пригодится когда-то. И знания, которые дают в школе, они пригодятся в жизни.

Евгения Назарец: И вот с этого опроса мы начинаем разговор о современной моде на игры в войну.

И наших слушателей мы просим ответить на вопрос: как вы считаете, может ли вам сегодня пригодиться военная подготовка?

А между тем, рядом со мной в Екатеринбургской студии Радио Свобода – директор Уральской Лиги Пейнтбола Максим Королев. Доброе утро, Максим.

Максим Королев: Доброе утро.

Евгения Назарец: Вы вместе со мной послушали опрос, который провела наш корреспондент Ирина Мурашова на улицах Екатеринбурга. Чье мнение вы разделяете: тех, кто говорит, что военные навыки и военная подготовка в жизни никогда не могут пригодиться, или тех, кто говорит о том, что это нужно?

Максим Королев: Я бы предпочел сказать, что военная подготовка не нужна, поскольку я сам все-таки мирный человек и за мир. Но, в принципе, для детей сама... Вот я не знаю, как сборка и разборка оружия, наверное, это...

Евгения Назарец: Да, люди в основном понимают почему-то все в этом плане.

Максим Королев: Да. Мне кажется, это неправильно. Правильнее сказать, что детям давать нужно военную подготовку в плане развития тактики какой-то, развития команды, лидерства и так далее. А разборка оружия – это совсем не то.

Евгения Назарец: В таком случае познакомимся все-таки с Уральской Лигой Пейнтбола, которую вы возглавляете. Сколько лет? Какие достижения? И что вы вообще можете сообщить интересного об этой организации, секции спортивной? Как вы ее сами называете?

Максим Королев: Вообще 7 лет назад все это началось. В России появились первые маркеры... это оборудование аж 1995 года. И уже через год в Екатеринбурге появились несколько маркеров за бешеные деньги. Сначала играли просто сами с собой. Потом, года через два начали предлагать эти услуги как бы населению. И все с этого момента закрутилось, начало двигаться. Начали люди приезжать из регионов, из области. И на данный момент можно, в принципе, везде поиграть в пейнтбол. То есть по области, в Кургане, в Тюмени, в Челябинске есть несколько даже пейнтбольных клубов. То есть они не просто соревнования между собой проводят, а еще можно и в прокате поиграть где-то. Даже из Ханты-Мансийска и из Оренбурга приезжают.

Евгения Назарец: Это можно назвать модой?

Максим Королев: Скорее всего, нет.

Евгения Назарец: А что это?

Максим Королев: Моды на пейнтбол сейчас нет, потому что, в общем-то, нигде он не рекламируется. Просто знающие люди, которые уже приходили, у них получилось, и вот старые клиенты все еще ходят.

Евгения Назарец: Максим, пейнтбол – это ролевая игра, спорт? Что это в большей степени?

Максим Королев: Сейчас в России, по крайней мере, идет разделение на две категории. Есть технический пейнтбол – это, наверное, все-таки ролевая игра, войнушка детская. А есть именно спорт, где профессиональные люди, они к этому подготовлены. Ну, есть любительский как бы спорт. Есть два подразделения.

Евгения Назарец: В Екатеринбурге, в Свердловской области в большей степени какой пейнтбол развивается - спортивный или технический?

Максим Королев: Конечно же, технический. Это зависит от ценовой категории и от спроса.

Евгения Назарец: Пейнтбол спорт дорогой?

Максим Королев: Пейнтбол спорт дорогой, да. И в то же время людям интереснее играть не на спортивных специальных полях, в специальных условиях для пейнтбола, а именно в каких-то катакомбах, в зданиях, то есть именно почувствовать стиль войны.

Евгения Назарец: Вы сказали, что это все-таки развивается по законам ролевой игры, стало быть, есть какие-то сценарии. Какие наиболее распространенные?

Максим Королев: Наиболее распространенные – люди играют элементарно стенка на стенку до последнего игрока в команде. То есть им хватает адреналина, чтобы перебить друг друга. Но есть, конечно, и более изощренные сценарии, например, «зачистка». Этот сценарий наиболее популярен у ЧОП, у охранных предприятий, у служб безопасности или у частных охранных предприятий каких-то. Есть «захват флага», но это чисто уже спортивные сценарии. Их на самом деле много. Можно что угодно придумать. В Москве, допустим, делают вообще такие вещи, как «большие маневры», в них участвуют одновременно где-то человек 500. Находят где-нибудь речку в области Москвы, делают через нее мост и делают переправу. Что они там только ни делают: гранатометы, пиротехнику, есть даже БМП специальный, пейнтбольный.

Евгения Назарец: Зачем это нужно людям? Кто приходит? Вы с ними беседуете наверняка, они высказывают какие-то соображения свои?

Максим Королев: Ну, скорее всего, за острыми ощущениями, потому что людей не узнать: какие они пришли и какие они уходят после игры в пейнтбол.

Евгения Назарец: Не только потому, что они все в краске?

Максим Королев: Нет, конечно. То есть даже взрослый мужчина... я неоднократно видел, как у него тряслись руки в игре. И, наверное, все-таки с психологической точки зрения, может быть, это сублимация каких-то негативных эмоций, той же самой агрессии. То есть лучше выместить это в такой безобидной игре краской, чем где-то на улице.

Евгения Назарец: А есть ли какой-то определенный тип человека, который любит пейнтбол, умеет играть в такие игры, где, в общем-то, имитация поражения человека человеком?

Максим Королев: Я бы сказал, что это активные люди, но, наверное, это не так. Потому что приходят люди очень спокойные, флегматичные, а уходят они холериками.

Евгения Назарец: Много ли детей интересуются этим, подростков?

Максим Королев: Много интересуются, но останавливает, наверное, в первую очередь цена. Пейнтбол – это дорогое удовольствие. Потому что у нас в России еще нет ни оборудования, ни шаров, все это закупается...

Евгения Назарец: За свой счет и дорого стоит.

Максим Королев: Да-да.

Евгения Назарец: А это не связано с какими-то особыми физическими требованиями, например, к выносливости, все-таки военная игра? Может быть, просто современным детям это тяжеловато, которые много времени проводят у компьютера? Есть же такой стереотип, что «компьютерное поколение» сейчас.

Максим Королев: В общем-то, да.

Евгения Назарец: То есть и физические требования?

Максим Королев: Конечно, и физические требования есть. Не говоря уже о спортивном пейнтболе, где нужно иметь очень хорошую физическую подготовку. Это очень динамичная и энергичная игра. Там нет застоя ни на минуту, ни на секунду.

Евгения Назарец: Вы упомянули, что частные охранные предприятия и спецназ играют в пейнтбол с удовольствием по определенным каким-то сценариям, которые наиболее, видимо, полезны. А вообще много людей, которые к реальным боевым действиям или к реальным действиям с оружием имеют отношение, и играют в пейнтбол? Или, как правило, наоборот, это какие-нибудь клерки, которые адреналина хотят?

Максим Королев: Как правило, наоборот. Но вообще спецслужбы интересуются. Потому что это единственное как бы оборудование, на котором им интереснее тренироваться. Есть даже такая версия возникновения пейнтбола, что это возникло где-то в недрах ЦРУ. Даже есть статья одна, я ее читал, еще про гитлеровскую Германию, что на пейнтбольном оборудовании еще тогда тренировали солдат.

Евгения Назарец: Ну что ж, подразумевается, что это игра с историей.

Но вот если все-таки вернуться в настоящее время. Вы сказали, что спортивный пейнтбол – это дорого, и другие какие-то причины, возможно, есть, и он сейчас на Урале не развивается, а развивается технический пейнтбол. Но даже, наверное, в таком виде пейнтбола нужен тренер, инструктор или кто-то еще. Что это за люди? Откуда они берутся? Кто их готовит?

Максим Королев: Люди берутся, собственно говоря... знакомые, которые начинали вместе с нами, то есть это инструкторы, техники-инструкторы. Безусловно, на поле всегда присутствуют судьи, чтобы проверять на краску, чтобы уравнивать какие-то игровые ситуации, потому что все-таки это игра в большей степени, чем какие-то военные действия. Поэтому инструкторы – это обязательно. Ну, чтобы научить пейнтболу... я не знаю, этому не надо учить, учить нужно как бы тактике ведения боя.

Евгения Назарец: Кстати, о тактике ведения боя. Что, проводятся занятия с теми, кто серьезно собирается заниматься, они это по каким-то учебникам изучают? Как это происходит?

Максим Королев: Ну, учебники есть, да, именно ведения на спортивных полях пейнтбольных. Вы знаете, я очень много раз наблюдал за игроками, и люди приходят большими компаниями, делятся на две команды, идут играть, а на самом деле они играют каждый сам за себя, никто друг друга не прикрывает, ни у кого этого нет. То есть каждый сам за себя, просто в своих не стреляют. Но и такое тоже бывает.

Евгения Назарец: То есть нельзя сказать, что, например, командная игра пейнтбол давала бы этим людям, даже если они уже профессионально практически играют, какие-то навыки реального боя, что дай им другое оружие, помести их в совершенно другую обстановку – и они будут действовать как уже боевая команда?

Максим Королев: Почему? Если есть командная именно тактика, что они понимают друг друга, разговаривают друг с другом, может быть, это и схоже, да. Но есть другой пример. У нас проводился чемпионат, соревнования между частными охранными предприятиями и силовыми структурами, и по окончании турнира было решено провести последнюю игру: ЧОПовцы с инструкторами. ЧОПовцы ни разу не выиграли. С чем это связано? Скорее всего, для них это нечто другое все-таки, это не боевые условия, это игра.

Евгения Назарец: А вообще, на ваш взгляд, пейнтбол – это жестокая игра? Я, конечно, имею в виду не синяки от шариков, а саму по себе идеологию. Это ведь имитация убийства человека человеком.

Максим Королев: Нет, все-таки это игра. То есть ничего жестокого в этом нет.

Евгения Назарец: Вот сейчас речь идет о том, чтобы не оставить людям выбора, овладевать военными навыками или нет. Возможно, будут возобновлены уроки Начальной военной подготовки в школах. Как вы к этому относитесь? И, возможно, это увеличит число поклонников такой игры, как пейнтбол?

Максим Королев: Сильно сомневаюсь, что это увеличит. Как отношусь? Ну, я уже сказал, что я бы не дал ребенку оружие в руки, чтобы он собирал и разбирал его. Мне кажется, что это совсем не нужно.

Евгения Назарец: А противогаз?

Максим Королев: Ну, может быть, да, в целях как бы безопасности страны, чтобы они знали, как этим пользоваться. Но чтобы развивать какое-то лидерство в команде, командный дух... Потому что сейчас как бы дети, да и вообще люди как-то стали сами за себя, ни на кого не рассчитывая.

Евгения Назарец: Пейнтбол, если одни называют это игрой, то другие уверены, что это спорт. А ежегодную забаву всех советских школьников «Зарницу» именуют игрой, хотя всем понятно, что это тренировка на войну. И сегодня «Зарница» возрождается на Урале. На этих военных учениях в одной из екатеринбургских школ побывал корреспондент Радио Свобода Денис Каменщиков.

Денис Каменщиков: В «Зарнице» на базе Свердловского отряда милиции особого назначения участвовали две команды старшеклассников, по пять человек в каждой: из 48-ой екатеринбургской школы, где учится много детей ОМОНовцев, и из 23-ей школы поселка Кедровка, она носит имя Героя России милиционера Виктора Чечвия, погибшего в Чечне в 1999 году. Отряд, по понятным причинам, шествует над обеими школами. А так как Начальную военную подготовку теперь не преподают, бойцы лично готовили школьников к соревнованиям. Рассказывает заместитель командира оперативного батальона ОМОН Валерий Третьяков.

Валерий Третьяков: Мы предварительно провели с ними подготовку по одеванию спецсредств, по разборке автомата, разборка-сборка. Сейчас будем проверять результаты.

Денис Каменщиков: Старшеклассники бежали кросс с автоматами и в бронежилетах, стреляли по мишеням из пейнтбольных ружей, ползли по-пластунски в противогазах, подтягивались на перекладине, разбирали и собирали автоматы Калашникова. Самым тяжелым этапом оказалось спасение условно раненого товарища. Его нужно было перебинтовать, положить на носилки и дотащить до контрольного пункта. Капитан команды 23-ей школы Александр Дубов сознался, что едва дотянул до финиша.

Александр Дубов: После первого этапа сразу же все загнулись, потому что автомат, каска, вот эти все бронежилеты были – очень трудно вообще было. А так-то замечательно все, хорошо!

Денис Каменщиков: Вместе со школьниками за соревнованиями наблюдали и учителя. Директор 48-ой школы Лариса Пичугина особенно распереживалась после этапа спасения условно раненого.

Лариса Пичугина: Ну, вообще-то здесь их родные и близкие стоят, папы на этапах, поэтому им, конечно, стыдно проигрывать, очень стыдно. И вот на этапе бинтования головы я видела, как младший Кокшаров косился на старшего Кокшарова Константина Михайловича, ну и краснел, потому что не готовы были.

Денис Каменщиков: Команда 48-ой школы в результате проиграла. Но капитан Сергей Кокшаров держался достойно.

Сергей Кокшаров: Все-таки было весело, нормально. Парни – молодцы! Сражались до конца. Нормально все! Мы не расстроились.

Денис Каменщиков: Победители – команда 23-ей школы из Кедровки – получили в подарок сотовые телефоны. В мае ОМОН собирается провести для подшефных школ чемпионат по футболу.

Евгения Назарец: Очень возможно, что в программе российских средних школ вновь появится Начальная военная подготовка. Об этом много говорят педагоги и военные.

Разговор о появлении в России моды на игры в войну, о потребности в боевых навыках у граждан, которые даже не собираются служить в армии, мы продолжаем с нашим экспертом в студии Омской телерадиокомпании «Антенна-7». Это Михаил Трофимов, он преподаватель Гуманитарного института, кандидат философских наук.

Доброе утро, Михаил Юрьевич.

Михаил Трофимов: Доброе утро.

Евгения Назарец: Вы сами замечаете повышение популярности военного воспитания, военных навыков, военных игр, в конце концов, и развлечений среди россиян?

Михаил Трофимов: За, замечаю. И чаще всего это, наверное, связано с компьютерными играми.

Евгения Назарец: Вот мы в предыдущей части беседы говорили как раз с руководителем Уральской Лиги Пейнтбола, и это то занятие, которое никак не связано с компьютерами, но все-таки тоже достаточно популярно в России. Как вы полагаете, многие ли люди готовы отойти от компьютера для того, чтобы поиграть в войну?

Михаил Трофимов: Конечно, многие. И я думаю, что есть интерес у людей просто...

Евгения Назарец: То есть интерес к военным играм все-таки есть. Хорошо. Если мы рассматриваем интерес к военным играм как нечто добровольное, к чему человек сам приходит, либо не приходит, от компьютера или от чего-то другого, то введение в школах обязательного курса Начальной военной подготовки – это уже то, что не оставляет выбора россиянам молодым, детям, а также, в общем, и их родителям. Как вы полагаете, что эти занятия могут дать другого, нежели существующие ныне способы подготовить себя к жизни, даже в школе? Ведь вместо Начальной военной подготовки были введены Основы безопасности жизнедеятельности.

Михаил Трофимов: Мне кажется, что лучше всего эти занятия организовать в виде кружков различных. Потому что только специалисты могут давать какие-то знания специализированные. А вот у нас, например, в школах раньше преподавали отставные офицеры. То есть это должны быть люди, во всяком случае, хотя бы с минимальным педагогическим стажем. И мне кажется, что если эти курсы и преподавать, то преподавать, как правило, в военных училищах или в военных заведениях. Мне кажется, что если готовить человека к войне, это, значит, учить его убивать. А мы должны готовить человека к миру. Ну, это точка зрения гуманитария опять-таки.

Евгения Назарец: В общем-то, нам любая точка зрения в эфире сегодня очень даже кстати.

И у нас звонок радиослушателя. Здравствуйте.

Слушатель: Добрый день. Дмитрий из Москвы. Я хочу сказать, что военная подготовка в школе и военная служба – это, я считаю, является честью и совестью молодого человека. А вот в данный момент вы ведете передачу... это коммерсанты, которые наживаются на этих играх или занятиях, и они зарабатывают деньги. Им честь, совесть и защита Родины бесполезны как понятия. Для чего же мы должны уменьшить службу в армии? Армия – это сложнейшая аппаратная техника, которая требует знаний. А для того чтобы знать ее, надо ввести обязательную подготовку в школе, чтобы дети приходили подготовленные.

Евгения Назарец: Михаил Юрьевич, как вы думаете, какие эмоциональные и физические навыки способны развить игры в войну, военные игры, от «Зарницы» до пейнтбола? И нужны ли эти навыки в обычной жизни, если человеку не придется воевать или даже оказаться просто пострадавшим от боевых действий?

Михаил Трофимов: Мне кажется, бесспорно, навыки нужны, и прежде всего это ловкость, находчивость, эмоциональность. То есть сами навыки очень нужны. И в любом случае человек, пройдя, допустим, игру в «Зарницу», он даже просто получит какую-то эмоциональную разрядку, снимет стресс, снимет напряжение. Мне кажется, в этом плюс. Просто должен быть настрой на позитив опять-таки. Ты не просто стремишься победить, ты не просто стремишься убить человека, а получение удовольствия в другом плане – в плане какой-то, может быть, радости, какого-то необычайного чувства подъема энергии.

Евгения Назарец: И у нас звонок радиослушателя. Здравствуйте.

Слушатель: Доброе утро. Ольга Юрьевна Ланская из Санкт-Петербурга. Я считаю, что военная подготовка в школе совершено необходима. У нас в Питере мальчики, которые бросают школу где-то в 5-6 классе, сбиваются в дикие стаи, и отсюда масса всяких избиений и убийств. И они охотятся, как правило, за «компьютерными» мальчиками, которые хоть и занимаются спортом, гантелями, но перед стаей беззащитны даже взрослые. Военная подготовка совершенно необходима. Потом, что за разговор, что офицеры должны иметь педагогическое образование? В Советском Союзе была профессиональная армия, и каждый офицер – это командир и воспитатель. Мой мальчик погиб, но мой внук пойдет служить, и будет служить. От Родины клочки остались. Ребята, очнитесь! Всего вам доброго.

Евгения Назарец: Михаил Юрьевич, скажите, а вот сейчас существует такое понятие «военно-патриотическое воспитание». Военное воспитание не всегда получается патриотическим. В этом смысле я не могу согласиться с некоторыми нашими радиослушателями, которые говорят, что военное воспитание, оно автоматически дает человеку какое-то благородство. Не всегда так бывает. Но в то же время патриотическое – не обязательно военное. Как вы считаете, зачем настоящему патриоту обязательно воевать, учитывая это выражение «военно-патриотическое воспитание»?

Михаил Трофимов: Мне кажется, что не обязательно воевать человеку патриотическому. Достаточно просто... это связано с понятием духа, то есть понятием стержня. И если человек обладает таким стержнем, то есть обладает некой ценностью, которой может поделиться с другим человеком, поделиться именно не словами, а просто именно своим жизненным опытом, теми ощущениями, чувствами, переживаниями, которые он испытывает и которые являются для него не просто значимыми на словах, но и на деле... То есть он всеми своими поступками доказывает, что он движется, идет так, как близко ему, так, как он считает правильным, и чувствует, и переживает это всем своим существом, так скажем. То есть не обязательно быть военным, достаточно быть просто патриотом и в душе, и внутренне чувствовать убежденность в том деле, которое ты делаешь. И это, мне кажется, будет уже в какой-то степени патриотизмом.

Евгения Назарец: И у нас еще один телефонный звонок. Здравствуйте.

Слушатель: Доброе утро. Это Виктор, город Омск. Безусловно, в какой-то мере я бы все-таки не хотел бы, чтобы люди прикасались к оружию. Это спорт, это физическая выносливость - это здорово!

Евгения Назарец: К нашему разговору пожелал присоединиться еще один из наших радиослушателей. Здравствуйте.

Слушатель: Доброе утро. Это Владислав из Екатеринбурга. Тот, кто выступает в пользу военного образования в школе, наверное, путает физкультуру с военным делом. Отвечаю на вопрос. К сожалению, не пригодится. Потому что России не с кем воевать. Но пригодится только одному из ста по этой причине. Почему к сожалению, это у родственников погибших милиционеров надо спросить, у тех, которые хотели сложить ордена на Красной площади.

Евгения Назарец: Спасибо.

В Омске уже 16 лет действует скаутское движение. Как правило, в активе отряда около ста подростков 13-14 лет. Но из скаутов с возрастом не исключают, поэтому и взрослый наставник, а прежде воспитанник отряда, сам до сих пор скаут. С ним беседовал журналист Омской телерадиокомпании «Антенна-7» Вячеслав Суриков.

Вячеслав Суриков: Омские скауты не любят, когда их называют военизированной организацией. Они носят форму, но не для того, чтобы быть похожими на военных. Скаут – это разведчик, но не шпион. Его задача – разведать возможности, заложенные в нем самом. Для этого не надо играть в войну, заявляет директор Омского скаутского Центра «Сибирь» Аркадий Никитченко.

Аркадий Никитченко: Игры детства определяют отношение к миру. То есть если играть в войну, то психологически готовить себя к убийству.

Вячеслав Суриков: Чтобы засвидетельствовать самим себе свой патриотизм, омские скауты принимали участие в краеведческой игре. На том этапе, где требовались знания по истории родного края, скауты были лучшими. На следующем этапе организаторы предложили игру в пейнтбол. Здесь соперникам удалось очень быстро победить скаутов. Оказалось, что они не умеют стрелять. Их учат не тому, как выжить в экстремальной ситуации, а тому, как в нее не попасть. И если молодой человек готовит себя к службе в армии, ему гораздо важнее приобрести определенные психологические навыки, так считает Аркадий Никитченко. Он сам отслужил еще в советской армии в Западной группе войск два года.

Аркадий Никитченко: Это уважение к закону, потому что армия в идеале, конечно, строится на определенной игре по правилам, что очень близко скаутингу, и чтобы в армии и выжить, и выполнить функцию свою, нужно уметь подчиняться. Вот скаутинг этому учит. При этом не анализировать – плох закон или хорош, а просто его исполнять, как это делается во всем цивилизованном мире. Естественно, спортивная подготовка. То есть ни для кого не секрет, я тут Америку не открываю, у нас уровень физической подготовленности молодых людей таков, что если в армии реально заставлять их выполнять все те требования, которые к современному солдату предъявляются, то вряд ли кто-нибудь их выдержит вообще. Ну, для меня, например, мальчишки, не умеющие играть в футбол, это нонсенс, мальчишка, который не может пробежать стометровку, отжаться десять раз и так далее.

Вячеслав Суриков: Даже те скаутские игры, которые носят военный характер, не призваны подготовить к войне.

Аркадий Никитченко: Есть навыки, которые лежат на поверхности, есть навыки, которые спрятаны в правилах игры. Например, если ты хочешь воспитать в маленьком человеке умение терпеть, умение работать в команде и так далее, можно играть в так называемые военизированные игры, но это не значит, что мы их подготовим к войне. Это значит, что мы воспитаем именно вот эти качества.

Вячеслав Суриков: Подготовленный скаут может найти выход из очень многих жизненных ситуаций, но служба в Российской армии все-таки может стать для него суровым испытанием. Скаут с многолетним стажем Аркадий Никитченко считает, что сформировавшейся личности очень трудно вписаться в существующую в Российской армии систему взаимоотношений.

Евгения Назарец: Михаил Юрьевич, у меня к вам есть один вопрос, но он с небольшой предысторией. Абстрактно готовиться к войне нельзя – это любой солдат скажет. Военная подготовка всегда подразумевает подготовку к боевым действиям в определенных условиях. Вспомним, во времена Первой мировой войны требовалось физическое наличие боевой силы. Помните ведь штампы про перевес в боевой силе и технике. Поэтому от солдата и от человека требовалась способность переносить большие физические нагрузки и, бесспорно, жертвовать собой. Во времена «холодной войны», наоборот, учили выживать в условиях ядерного поражения. К какой войне теперь следует готовить на возобновляемых уроках НТВ, вот по этой логике? Может быть, к боевым действиям в каких-то особых условиях, которые актуальны сейчас? Что вы по этому поводу думаете?

Михаил Трофимов: Мне кажется, здесь нужно готовить чисто психологически человека. Потому что опять-таки воспитать дух в человеке, обрести этот дух в человеке. Только тогда возможно движение в сторону мира. Даже есть такая поговорка: хотите мира – готовьтесь к войне. Мне кажется, это не совсем правильно. Если мы хотим мира, то мы и должны готовиться к миру, и воспитывать человека навыкам решительности, находчивости и обретения как раз вот этого стержня духа. Но именно с позиции мира опять-таки.

Евгения Назарец: Что ж, спасибо вам. Это точка зрения философа. Вероятно, военные люди имеют свою точку зрения на этот вопрос.

Сегодня мы выясняли, в какую войну играют россияне, посещая пейнтбольные полигоны, стрелковые стенды, военные клубы. Тем, кто пока не понял, возможно, скоро это объяснят дети, если в школах возобновят занятия по Начальной военной подготовке. Учитель-военрук будет обязан рассказать ученикам, к какой войне их готовят.