В эфире Сочи, Геннадий Шляхов:
К разным срокам лишения свободы суд приговорил восемь сотрудников сочинского ОМОНа, признав их виновными в превышении должностных полномочий с применением насилия и спецсредств. Этот судебный вердикт был вынесен, судьёй Лазаревского районного суда города Сочи Мариной Рубцовой. Вот как комментирует приговор государственный обвинитель по делу сочинского ОМОНа, прокурор по особо важным делам Краснодарской краевой прокуратуры Елена Барсукова.
Елена Барсукова : Я считаю, что наказание соразмерно содеянному. Я считаю, что наказание назначено приблизительно такое же, как я просила в своей обвинительной речи.
Геннадий Шляхов: А вот мнение Людмилы Адамян, матери избитого омоновцами юноши.
Людмила Адамян : Я очень надеюсь, что те люди, которые будет дальше работать в правоохранительных органах, несколько раз подумают, прежде чем совершить какие-то противоправные действия.
Геннадий Шляхов: Противоправные действия, о которых говорит Людмила Адамян, произошли в ночь с 18 на 19 июля 2006 года, когда ОМОН ГУВД Краснодарского края, расквартированный в посёлке Лазаревское, совершил рейд в расположенный по соседству детский оздоровительный комплекс "Дружба". За два дня до этого в прибрежном кафе "Оазис" - оно находится на территории "Дружбы" - двое нетрезвых сотрудников ОМОН в штатском спровоцировали драку с "неустановленными судом лицами" и, получив телесные повреждения, пообещали вернуться и наказать обидчиков. В "рейд возмездия" два дня спустя отряд ОМОН отправился в полном составе.
Около сорока человек в камуфляже и масках двумя группами ворвались на территорию детского оздоровительного комплекса "Дружба". Всех мужчин, а это были в основном молодые люди, вожатые и воспитатели, отдыхающие, местные подростки, пришедшие в прибрежное кафе на танцы - всех избивали без разбора. Били, как установило следствие, руками и ногами, дубинками и бамбуковыми палками, применяли электрошок. Вот лишь некоторые свидетельства очевидцев. Рассказывает бывший вожатый оздоровительного комплекса "Дружба" Женя.
Женя : Где-то около часа ночи мы вышли с Димой покурить из корпуса. Выходим, смотрю - ОМОН бегает по лагерю. Подхожу, спрашиваю, что случилось. Мне без разговоров удар в живот коленом. Я начал сопротивляться. Они меня повалили на пол и начали шокерами бить. Я начал сопротивляться, вырываться. Они меня еще начали дубинками бить по спине. Я упал. Начали опять шокерами бить, ногами пинали по лицу, везде. Палками били.
Геннадий Шляхов: А вот ещё одно свидетельство, на этот раз Артёма Мелконяна.
Артем Мелконян : Меня отводят за кафе. Один за одну руку поднимает, другой за другую, третий бьёт.
Геннадий Шляхов: На крики о помощи прибежали родители подростков, проживавших по соседству с оздоровительным комплексом. Помочь своим детям они не смогли - ОМОН продолжал расправу. Вот как описывала то, что происходило в "Дружбе" Людмила Адамян, сын которой, 15 летний Эдуард, после ОМОНовского рейда попал в больницу.
Людмила Адамян : Омоновцы в масках и без масок хватали всех, били дубинками и всех в кучу складывали. Мы побежали на пляж и увидели такую картину - стоят на пляже омоновцы человек 30 внутри круга много детей. Человек 20 в возрасте от 13 до 20 лет. Они лежат лицами в гальку. Их лупят дубинками. Омоновцы считали их - на каждого наступали и говорили - один, два, три. Они таким образом их считали.
Геннадий Шляхов: Расследованием этого громкого дела занималась прокуратура Краснодарского края. Подозреваемых в совершении преступления - восемь сотрудников ОМОН - взяли под стражу, но позже четверо из них по решению суда были отпущены под подписку о невыезде. Процесс шёл сложно. ОМОН проводил рейд в масках, и пострадавшие смогли опознать лишь тех, кто в расчете на безнаказанность не прятал лиц. К тому же у подозреваемых милиционеров в силу своего служебного положения оставались возможности противодействия следствию. Например, отпущенный под подписку о невыезде Михаил Пруидзе продолжал служить в ОМОНе. Вот что говорит адвокат потерпевших Николай Шаховалов.
Николай Шаховалов : Один из подсудимых - это Пруидзе. Это заместитель начальника штаба, который руководил этой операцией, с чьего позволения всё это безобразие было совершено, и он до сегодняшнего дня является действующим сотрудником ОМОН. До сих пор занимает должность помощника начальника штаба, то есть представляете - подчинённые, которые подчинены ему до сих пор, должны давать показания на своего начальника.
Геннадий Шляхов: Своей вины осуждённые не признали. Посчитали, что их оговорили, что все - и следствие, и суд - относятся к ним предвзято. И когда один из родителей избитого юноши был готов отказаться от обвинений в обмен на публичное извинение, в ответ от бывшего заместителя начальника штаба ОМОН Михаила Пруидзе, осуждённого на 2 года и 6 месяцев лишения свободы, услышал следующее.
Михаил Пруидзе : По поводу извинений можно сказать - когда прокуратура без всяких доказательств, предъявила обвинения и "закрыли меня", взяли под стражу. За это надо извиняться. Значит, здесь нет нарушений наших прав?! Или мы права одних защищаем, нарушая права других?
Геннадий Шляхов: Активное участие в процессе на стадии следствия приняли общественные организации сразу из нескольких городов России. Буквально на третий день после событий, произошедших в "Дружбе", была сформирована сводная мобильная группа, которая провела собственное расследование. Говорит Олег Абибрахманов, член межрегиональной общественной организации Комитет против пыток, руководитель сводной мобильной группы.
Олег Абибрахманов : Это дело, к сожалению, является исключительным. В других регионах совершенно всё по-другому. И на примере дела ОМОН Сочи, я убедился, что в Российской Федерации существует система защиты прав человека, и она вполне может эффективно работать.
Геннадий Шляхов: Благодаря представителям общественности, дело получило широкую огласку, и на скамье подсудимых оказались восемь сотрудников ОМОНа. Говорит адвокат потерпевших Николай Шаховалов.
Николай Шаховалов : Я удовлетворён тем, что суд наказал виновных. Но горечь, что из тех 38 человек, которые участвовали в операции "возмездие", восемь сейчас будут отбывать в местах лишения свободы, а те 30 человек, которые принимали участие, они здесь не оказались на скамье подсудимых не потому, что не принимали участие, а потому, что позиция руководства ГУВД, позиция самих подсудимых позволила этим людям уйти от ответственности.
Геннадий Шляхов: Оглашение приговора длилось два дня и четверо подследственных, находившихся на свободе и признанных виновными, в зале суда были взяты под стражу. Все восемь сотрудников ОМОН, проходивших по этому делу, получили от 2,5 до 5 лет лишения свободы.
В эфире Ижевск, Надежда Гладыш:
Марка предприятия «Ижевский машзавод» по праву может быть названа визиткой самого Ижевска. Ижмаш до недавнего времени был градообразующим предприятием столицы Удмуртии с числом работающих более 25 тысяч человек. Ижмаш прежний ― это автоматы Калашникова, станки, мотоциклы и автомобили. Ижмаш нынешний ― это очередь производств на банкротства и уволенных в службу занятости. Четыре цеха Оружейного завода Ижмаша провели двухчасовую несанкционированную забастовку из-за двухмесячной задержки выплаты зарплаты. Эта задолженность начала копиться еще в январе. Рассказывает Надежда Баженова, теперь уже бывшая работница 104-го цеха:
Надежда Баженова : Задержка была заработной платы. Тогда у нас был заказ сирийский. Нам не всю сумму выплатили, которую обещали. По этому поводу мы и поднимали вопросы, обращались в разные инстанции.
Надежда Гладыш: Как давно эти вопросы встали?
Надежда Баженова: С конца января месяца и по сегодняшний день. Вот прокуратура, например. Они тоже там, естественно, выявили много причин и неполадок по всему нашему цеху 104. Дали сроки, а ничего не изменилось.
Надежда Гладыш: Та же Баженова в интервью ижевской городской газете «День» рассказала, как накануне мартовских выборов принимали на заводе тогда еще кандидата в президенты Дмитрия Медведева. Рабочим раздали листочки с «правильными» (в кавычках) ответами на возможные вопросы кандидата. Так, на вопрос Медведева о размере зарплаты следовал ответ ― 15 тысяч рублей, тогда как она в то время едва достигала семи. При этом Дмитрий Медведев прокомментировал услышанное - «маловато!»
Стихийная забастовка 1 сентября вынудила администрацию предприятия выплатить значительную часть долга. О том, как это происходило, рассказывает руководитель отраслевого профсоюза предприятий оборонной отрасли Григорий Черных (запись происходит на профсоюзном митинге в День единых действий «За достойный труд!»).
Григорий Черных : Напряжение растет в коллективах. Профсоюзы и комитеты все требовали, составляли графики по выплате заработной платы. Провели даже митинг, где заставили директора Оружейного завода отчитаться перед ними. Он набрался мужества и сказал, что все, завтра будет зарплата. Правда, не выполнил свое обещание. Через два дня зарплата была выплачена. Сейчас пока они нормально не вошли в русло, они берут кредиты на это дело. Завтра… Я не уверен, что завтра будет. Экономическая ситуация очень плохая.
Надежда Гладыш: Следующее погашение случилось после другой протестной акции. 16 сентября у проходной Ижмаша при выходе рабочих со смены шла раздача листовок с приглашением на митинг. В листовке были приведены факты развала предприятия его руководством. Охранники схватили двух молодых людей, участвовавших в раздаче листовок, избили их и два часа продержали в отделении милиции. Досталось и двум пожилым женщинам, также раздававшим листовки. Произвол, чинимый по приказу начальства, подтолкнул людей к объединению. Рассказывает Андрей Коновал, руководитель ижевского Координационного Совета гражданских действий, куда влился новый отряд ― ветеранов и работников Ижмаша.
Андрей Коновал : Стихийное недовольство рабочих проявлялось на Ижмаше и раньше. Выделялись лидеры рабочие. Люди не хотят видеть, как предприятие гибнет. Прежде всего, задача, которую ставит перед собой созданный в сентябре Комитет ветеранов и работников Ижмаша, - это привлечь внимание федеральных властей, правоохранительных органов к деятельности Генерального директора завода Владимира Городецкого, за годы правления которого фактически Ижмаш был развален. В настоящее время целые производства закрываются на Ижмаше. Люди увольняются. Нет серьезных инвестиционных программ, нет и модернизации производства. Это, безусловно, сказывается на производительности труда, на возможности предприятия выплачивать работникам зарплату. Не секрет, что на Ижмаше самая низкая зарплата среди предприятий и заводов Ижевска. Огромные средства были просто выведены из имущественного комплекса Ижмаша через дочерние предприятия, подставные фирмы. Ижмаш оказался дойной коровой, по сути, для целого ряда лиц и структур по вине нынешнего руководства Ижмаша.
Надежда Гладыш: В ответ на обращение Комитета ветеранов и работников Ижмаша депутат Госдумы России Илья Пономарев направил депутатский запрос в адрес президента страны Дмитрия Медведева и Генпрокурора Юрия Чайки о необходимости проверить, нет ли признаков коррупции при выведении активов и доведении до банкротства группы предприятий «Ижевский машзавод».
В эфире Ульяновск, Сергей Гогин:
Ульяновец Александр Симаков около 20 лет передвигается в инвалидном кресле. Летом он использует любую возможность, чтобы выбраться из дома, поехать куда-нибудь на своей старенькой «Оке». Зимой же Александр, по его выражению, прикован к своей квартире до следующей весны. Для инвалидов доступ к полноценной социальной жизни в Ульяновске крайне ограничен.
Александр Симаков : Это беда не города, это беда системы. Если вспомнить поздние времена – у нас не было инвалидов, даже коляски не выпускались. Самодельные были. Никуда не выедешь, никуда не заедешь.
Сергей Гогин: Действительно, советское государство заботилось о красоте своего идеологического фасада, но, по сути, отказывалось признавать, что в благополучном социалистическом обществе есть тяжелые инвалиды. Городская среда была рассчитана на людей здоровых. Жилье строилось без учета потребностей инвалидов, городская квартира для многих из них продолжает оставаться местом заточения.
Сегодня Федеральный закон «О социальной защите инвалидов в Российской Федерации» требует, чтобы города планировались и застраивались так, чтобы инвалиды всюду имели доступ, приспособленным для них должен быть и общественный транспорт. Опираясь на этот закон, ульяновская прокуратура периодически, иногда через суд, принуждает владельцев зданий строить пандусы.
Алексей Батанов : Где их нет, вы нам подскажите, мы будем реагировать. Где мы выявили, мы отреагировали, там установлено.
Сергей Гогин: Говорит прокурор Ленинского района Ульяновска Алексей Батанов.
Адвокат Эдуард Федоськин представляет интересы предпринимателя, которого суд обязал сделать въезд на крыльцо перед входом в торговый центр. Адвокат обвиняет прокуратуру и суд в формализме.
Эдуард Федоськин : Я судье сказал: «А вы проверили, что изначально есть возможность поставить пандус». Они говорят – нет. Я говорю: «А почему вы тогда телегу впереди лошади ставите?» Это идет выполнение плана прокуратуры по возбуждению вот таких дел. Скажите, уважаемый прокурор, а у вас в Ленинской прокуратуре, в областной прокуратуре есть пандусы? Нет. Областной суд, районный суд - есть пандусы? Нет. Соцстрах, пенсионный фонд – есть пандусы? Нет. Так вы начните с себя сначала.
Сергей Гогин: В Ульяновске почти 70 тысяч инвалидов, из них около 10 тысяч пользуются коляской. Для них по-прежнему недоступны отделения связи, включая главпочтамт, отделения банков, библиотеки, и даже – адвокат Федоськин прав - главное социальное учреждение – Пенсионный фонд. В течение трех лет в Ульяновске действует целевая программа социальной интеграции и реабилитации инвалидов. Благодаря программе появились пандусы в поликлиниках, комитетах соцзащиты, муниципальных административных зданиях. Некоторым инвалидам за счет городского бюджета сделали перепланировку квартир, в подъездах смонтировали пандусы и перила. Но из-за скромного финансирования удалось помочь единицам.
Выход в город для инвалида если и не подвиг, то уж точно – преодоление полосы препятствий. Татьяна Шлягина передвигается в коляске. Она замечает, что иногда пандусы делают для проформы, ими нельзя воспользоваться.
Татьяна Шлягина : Например, в аптеке «Имплозия» на Гончарова – там просто совершенно смешной пандус сделали. Моя коляска просто по колее туда не входит. Два рельсика таких закрепляют глупых… Коляски же разной ширины бывают. Такие пандусы вообще не надо делать, они только для вида.
Сергей Гогин: Лично я не припомню, когда в последний раз видел в городе инвалида-колясочника. Председатель городского общества инвалидов Елена Латипова говорит, что многие из ее подопечных смирились со своим заточением в стенах квартир. Но есть и исключения.
Елена Латипова : Был такой случай с Вероникой Рожковой. Она у нас сидит в коляске с детства, скажем. Она получила юридическое образование. У них рядом построили супермаркет. Пандус в этот супермаркет был сделан, но когда она заехала в коляске, ее охранник остановил и говорит – у нас тут витрина стеклянная, вы сейчас на коляске можете сейчас задеть и расколоть. Вероника просто подала в суд и отсудила свое право на посещение супермаркета. Охранник, конечно, был снят.
Сергей Гогин: Дважды в год городская дума организует встречи инвалидов в кафе, чтобы дать им пообщаться. Если же нужно куда-то выехать экстренно, то возникает проблема. В областном комитете соцзащиты есть только один специальный автобус, да и у того сломан подъемник.
Председатель Ульяновской городской думы Василий Гвоздев однажды лично попытался въехать на инвалидной коляске по крутому пандусу и убедился, что даже от здорового человека это требует больших усилий. Активный сторонник программы интеграции инвалидов в городскую среду, он сетует, что до сих пор не удается заставить мэрию сделать пандус около собственного здания. Гвоздев опровергает слух о том, что в будущем году программа будет закрыта.
Василий Гвоздев : Город Ульяновск два года этим вообще не занимался. Второе, город Ульяновск и власть этим могут и не заниматься, потому что по 131 закону это полномочия субъекта. Но, несмотря на это, мы в суде будем судиться, но мы меры социальной поддержки и деньги из своего крохотного бюджета будем выделять. Нужно сделать так, чтобы не стыдно было в глаза-то людям смотреть.
Сергей Гогин: Начальник городского управления архитектуры и градостроительства Наталья Клейменова заверила меня, что все новые жилые дома и торгово-офисные здания сегодня проектируются и сдаются с пандусами, иначе они не будут приняты комиссией.
В эфире Калужская область, Алексей Собачкин:
Неслыханный случай произошел в небольшом городке Балабанове. Тамошние власти выделили земельный участок под строительство аптеки прямо на проезжей части улицы Первого Мая. Улица Первого Мая – одна из центральных. На ней администрация, больница, ЗАГС, Дом культуры, библиотека, а еще жилые дома – пятиэтажки. А как же ездить? Да, никак. Здесь будет пешеходная зона, решили местные власти – балабановский Арбат, по которому будет гулять публика, обтекая аптеку со всех сторон. Что и говорить – бойкое бы получилось место.
Эту аптеку собралась построить местная фирма КИТ, а ее учредитель - депутат Балабановской думы Виталий Реуков. И такое радение бизнесу коллеги со стороны местной власти выглядит, мягко говоря, странным. Балабановские депутаты проявили удивительное рвение. Даже не удосужились провести общественные слушания по вопросу превращения улицы Первого Мая в пешеходную зону, хотя обязаны были сделать это по закону. Мнением народа поинтересоваться забыли, а народ выступил против. Бывший главный архитектор города Балабанова Светлана Дронова, оставившая свой пост из-за несогласия с политикой местных властей, поддержала протестующих.
Светлана Дронова : Что такое пешеходная зона? Это территория, где люди могут отдыхать, гулять. Когда происходят ночные такие гуляния, это, как правило, молодежь гуляет особенно летом до 3-4 часов ночи. У нас есть уже сквер, где молодежь проводит ночное свое время. Люди постоянно жалуются из-за того, что там постоянно шум, невозможно спать. Конечно, жители улицы Первого Мая, видя эту обстановку, не хотят видеть под своими окнами такое же безобразие.
Алексей Собачкин : Никто из жителей не захотел, чтобы их улица превратилась в пивной проспект. Но дело не только в этом. Создание пешеходной зоны сократило бы количество транспортных подъездов к жилым и общественным зданиям, а это нарушение пожарных, санитарных и градостроительных норм. Людям за защитой своего права на спокойную жизнь пришлось обратиться в суд. Тяжело же было судиться с властью. Районный суд пять раз отклонял иск. Трижды люди писали на это возражение в вышестоящую инстанцию. В конце концов иск был принят. Районный суд рассмотрел дело и решил, что власть права. Но люди не сдались. Была написана кассационная жалоба. И областной суд велел рассмотреть дело снова. Комментирует Светлана Дронова.
Светлана Дронова : Процесс был очень тяжелый. Печально то, что органы власти своевременно не прислушались к нашим доводам, и на наши протесты не отреагировали сразу, не изучили ситуацию, не направили дело специалистам для того, чтобы они дали оценку по нарушениям этих законов по предоставлению данного земельного участка.
Алексей Собачкин : Два месяца шел процесс. Позиция властей основывалась на том, что Генерального плана города нет. А раз так, то и перекрыть улицу аптекой не возбраняется. Но Генеральный план Балабанова на самом деле есть. Он был принят еще в 1974 году. Истцам удалось обнаружить его в архиве, после чего суд признал правоту народа.
Анна Балабина : Это чрезвычайно важная победа всего города.
Алексей Собачкин : Так оценила решение суда жительница улицы Первого Мая Анна Балабина. Суд отменил решение властей по многим основаниям, в том числе и потому, что не было общественных слушаний. Когда власть принимала эти решения, до местных выборов было еще далеко, а сейчас они близко. Выборы в Балабановскую думу состоятся в марте следующего года. Значит про народ скоро вспомнят.
В эфире Самара, Сергей Хазов:
Альтернативная гражданская служба не пользуется популярностью среди самарских юношей. Это подтвердил и стартовавший Первого октября осенний призыв в армию. Из 3700 самарских призывников, которые этой осенью пойдут в армию, только четверо приняли решение проходить альтернативную службу. По словам военного комиссара Самарской области Александра Даньшина, низкий интерес к альтернативной службе в армии вполне объясним. По Закону «О воинской обязанности и военной службе» право на «альтернативу» имеют юноши, не желающие брать в руки оружие по религиозным или иным убеждениям. Свои убеждения надо доказать призывной комиссии или суду. «Зачастую рассмотрение заявлений на право проходить альтернативную службу занимает целый год», - рассказал военком Самарской области Александр Даньшин.
Александр Даньшин : Он должен подтвердить, что он действительно такой пацифист. Мы часто рассматриваем, что он говорит: «Я не могу держать в руках оружие», а на самом деле у него охотничий билет, он ходит на охоту, стреляет уток, считая это в порядке вещей, а боевое оружие он вроде бы как держать не может.
Сергей Хазов: То, что интерес призывников к альтернативной военной службе уменьшается, отметили и участники прошедшего в начале октября в Самаре семинара-совещания «Организация и контроль прохождения альтернативной гражданской службы в России». Главной задачей семинара-совещания, в котором участвовали представители Приволжско-Уральского военного округа, служб по труду и занятости, общественных организаций из регионов, входящих в Приволжский федеральный округ, был вопрос по повышению престижности альтернативной военной службы. «Сегодня в России более девяти тысяч рабочих мест для «альтернативщиков»», - рассказал заместитель руководителя федеральной службы занятости Александр Вовченко.
Александр Вовченко : Очень много опасений было, что сейчас массового, просто валом все пойдут вместо армии на альтернативную гражданскую службу. Однако этого не произошло.
Сергей Хазов: Краснодарец Михаил Яковлев – один из четырех молодых людей, которые сегодня проходят в Самаре альтернативную военную службу. Сейчас Михаил Яковлев работает санитаром в госпитале ветеранов войны. Живет юноша здесь же, потому что работа для него – альтернатива службе в армии. Михаил Яковлев рассказал, что отказался от военной службы с оружием в руках, потому что является пацифистом.
Михаил Яковлев : Сказал, что я христианин, и по религиозным убеждениям, наученный по Библии.
Сергей Хазов: Самарские правозащитники провели 1 октября у здания военного комиссариата Самарской области пикет против обязательного призыва в армию и за альтернативную военную службу. «Армия должна быть профессиональной, а призывники, не желающие служить с оружием в руках должны иметь право на альтернативную гражданскую службу», - рассказал участник акции протеста Валерий Петров.
Валерий Петров : Альтернативная служба, конечно же, должна быть, но я считаю, что в первую очередь должна быть контрактная служба, потому что защищать родину – это должно быть профессией. Человек должен сознательно идти. Я сам служил в армии. Я знаю, что такое армия была в советское время, знаю, что такое армия сейчас. И один обученный, профессиональный военный с легкостью замочит десяток, если не пять десятков этих бедных солдатиков, которые ходят сейчас. У них там такая тоненькая шейка торчит из формы. Он родину защитить просто физически не сможет.
Сергей Хазов: В современной России немало молодых людей, которые сегодня отказываются идти в армию, не желая брать в руки оружие. «Служба в армии должна быть исключительно на контрактной основе»,- рассказал самарский студент Дмитрий Иванов.
Дмитрий Иванов : В первую очередь это признак демократического государства. Для этого должно пройти еще, я думаю, как минимум несколько лет, мне кажется. Сразу так все не сделается. Права призывников не соблюдаются. Во-первых, потому что в России существует такая вещь как коррупция.
Сергей Хазов: Самарские правозащитники намерены создать в губернии «Школу призывника», чтобы помогать консультациями молодым людям, желающим пройти альтернативную гражданскую службу. Интерес к инициативе правозащитников уже проявили представители пацифистских движений Самарской области.
В эфире Вятка, Екатерина Лушникова:
Раиса Шибардина : Я все удивляюсь, очень удивляюсь – сколько силы было у людей в то время нашей маме и отцу!
Екатерина Лушникова : На 10 лет лагерей и 6 лет ссылки был осужден отец Раисы Шибардиной за одно неосторожное слово о Сталине. Из мест заключения он уже не вернулся. Мать Раисы осталась одна с тремя детьми. Для жены врага народа нашлась только одна работа – мыть полы в железнодорожных вагонах.
Раиса Шибардина : Я все время ей говорила: «Мама, как у тебя терпения хватало! Между нами девочка болела. 11 лет ей было. Туберкулезом мы все болели. Я картошку до сих пор не ем, потому что мы очистки собирали. Жили под мостом, где новый поселок сейчас, Чистые Пруды называется. Там же был совхоз. Сажали картошку. Ее выкупают, а мы ходили по земле, по морозу и собирали. Этим и питались. Вши нас ели. С голоду же все это было. У нас ничего не было. Я пальто не носила. Я не знала, что такое пальто! Мама мне сшила, мне было уже 20 лет из своей шинели, которую ей дали на работе. Во время войны кто был не враг, тому что-то помогали. Мы-то были враги, нам ничем не помогали. Даже в пионерский лагерь путевки не давали. Мы так тяжело жили! Это вообще в голове не укладывается. Сейчас кто мне даст за моральный ущерб?! Я уже четвертый год живу и реву.
Екатерина Лушникова : Уже четвертый год Раиса Шибардина ведет бесплодную борьбу с владельцами коммерческого магазина «Меха-шубы», расположившегося на первом этаже ее дома. Под помещение магазина была выделена обыкновенная квартира, правда, подвергшаяся значительной перепланировке и перестройке. Причем, документы, разрешающие такую перепланировку, были получены уже после начала строительства. А вот согласия жильцов дома, где большинство квартир приватизировано, вообще, никто не спросил.
Раиса Шибардина : Никто ко мне не приходил и не спросил. Видимо, эти продавали когда сказали, что я одна живу и можно, что угодно делать. Почему-то они говорят – там собственность. А у меня? У меня разве не собственность?! Чем я провинилась, скажите, пожалуйста?!
Екатерина Лушникова : Сразу после начала строительства магазина, Раиса Шибардина стала замечать в своей собственной квартире весьма неблагоприятные изменения.
Раиса Шибардина : Холодно стало. Потому что они эту стенку убрали, батарею не поставили, с улицей соединили. Вы понимаете, там полкирпича положили, вместо лоджии. Как вы думаете? А трещит-то как по ночам! Даже пол стал ходуном ходить. А там еще подвал выстроили. Сколько земли-то вывезли из подвала! Дом-то падает! Запах пошел. Когда там начали строить, у меня щели пошли, поли было вот столько! До девятого этажа пыль была в подъезде.
Екатерина Лушникова : Сейчас в коммерческом магазине продолжается ремонт. Весь день жильцы соседних квартир вынуждены слушать шум работающей дрели.
Раиса Шибардина : Сейчас она насорят.
Екатерина Лушникова : Скажите, а что вы тут делаете? По чьему заказу? Я не слышу вас!
Раиса Шибардина : А они не будут с вами разговаривать.
Екатерина Лушникова : Поговорить с представителем магазина особенно при шуме работающей дрели не получилось. Представители муниципальной власти считают, что ничего страшного в доме номер 25 по улице Пролетарской не происходит, никаких нарушений не замечено. Говорит начальник Управления жилищно-коммунального хозяйства администрации города Андрей Кошурников.
Андрей Кошурников : Пролетарская, дом 25, квартира 44. Несколько раз, по-моему, обследовали данную квартиру. Работала там комиссия. Никаких таких явных нарушений… То, что там гражданка, которая там проживает,.. у нее есть какие-то претензии. Наверное, они могут быть у каждого по разным обстоятельствам. Если нарушены права человека, как она считает, что ее права нарушены, то, в лучшем случае, это рассудит суд.
Екатерина Лушникова : Однако в суд Первомайского района Раиса Шибардина обращаться не хочет. Дочь репрессированного и погибшего в лагерях отца уже просто не верит российскому правосудию.
В эфире Челябинск, Александр Валиев:
Поселок Новосинеглазово находится недалеко от Челябинска, в 12 километрах, и считается частью города. Точнее, таковой он стал несколько лет назад, и тут же у него начались неприятности. У поселка отобрали самостоятельность, а вместе с ней - пункт милиции, станцию «скорой помощи», уличное освещение и ряд других благ. Рассказывает предприниматель Анатолий Антюфеев.
Анатолий Антюфеев : В поселке Новосинеглазово находится скотомогильник. Делали его в 50-х - 60х годах, не оборудованный. И несколько лет назад из города Челябинска с центрального рынка привезли туда несколько туш отравленной свинины, с возбудителями сибирской язвы. Эта яма находится в 600-800 метрах от озера Новосинеглазово и в метрах 20 от кооперативных гаражей. Яма не забетонирована. В любое время подземные воды могут соединить эту сибирскую язву с озером Новосинеглазово, из которого перекачивают в Курганскую область. И это озеро еще соединяется с озером Смолиным.
Александр Валиев: Однако до точки кипения народное возмущение синеглазовцев довела история с местным Дворцом культуры - единственным культурным учреждением поселка. Здание, находившееся в федеральное собственности, арендовало промышленное предприятие. В нем размещалось множество детских кружков, а также музыкальная школа и спортивные секции. Когда ОАО "Трубодеталь" отказалось от содержания здания, жители ожидали, что его возьмет на баланс муниципалитет, но этого не случилось. Говорит местный житель Евгений Шамяунов.
Евгений Шамяунов : В течение 2,5 лет здание ДК так и оказалось не принятым в муниципальную собственность. В это время подверглось разрушению. Была разморожена система центрального отопления, расхищен весь или большой частью инвентарь. Несмотря на все эти факты, муниципалитет совершенно равнодушно взирал на ситуацию и, в общем, игнорировал все требования жителей принять здание в муниципальную собственность и возобновить работу Дворца культуры. То есть явное нарушение законодательства как закона о муниципальном управлении, так и Федерального закона «Основы законодательства Российской Федерации о культуре».
Александр Валиев: Год спустя управление федерального имущества передало здание в ведение некоего федерального компьютерного центра фондовых и товарных информационных технологий.
Евгений Шамяунов : Все объекты собственности, которые попадают в распоряжение компьютерного центра, потом уходят с молотка, продаются частным лицам и фактически перепрофилируются. Наш ДК как бы в исключительном положении оказался, поскольку имущество большей частью (у нас список есть) передается мало значительное – всякие гаражи, какие-то отрезки железнодорожных путей, ангары. Очень скромно был вписан в этот список наш ДК под названием «клуб на 600 мест». Оценен он там был по символическому совершенно подходу – 6 миллионов рублей, а продать его можно за сумму в сотни раз превышающую, наверное, ту, которая назначена.
Александр Валиев: Куда только новосинеглазовцы не обращались, пытаясь вернуть себе ДК. Все бесполезно. Мэрия от него отказывалась, а здание, тем временем, постепенно ветшало. Родители детей, посещавших кружки, возмущены тем, как с ними обошлись. Говорит Инна Харизова.
Инна Харизова : У меня двое детей. У них большая разница в возрасте. Старший ребенок родился в 1992 году. Это очень тяжелые были времена – времена разрухи, нищенских зарплат. У нас, несмотря на это, была возможность водить в наш Дворец культуры, в музыкальную школу. Он закончил музыкальную школу, и занимался бальными танцами много лет. Для меня было главное, что у ребенка было стремление. Он стремился не в подворотню, не в дурную компанию, а у него было стремление после школы, после садика бежать в ДК, готовиться к конкурсу. У него был соответствующий круг общения. Я за своего ребенка в этом плане была спокойна. А получается так, что младшего ребенка мне в Новосинеглазово отдать некуда. Он будет предоставлен подворотне, самому себе. Получается, что в угоду чьих-то коммерческих интересов страдают наши дети.
Александр Валиев: Недавно под давлением губернатора Сумина данный вопрос все же рассмотрели депутаты гордумы. Но толку от этого пока не много. Рассказывает Евгений Шамяунов:
Евгений Шамяунов : Как нам в частном разговоре, правда, в своем кабинете он проходил у председателя гордумы. Он сказал, что мы теперь уже готовы, ладно, уговорили, принять в свою собственность здание Дворца культуры, но в таком состоянии, в котором оно сейчас находится, аварийном, мы отказываемся его принимать, и сделаем это только в случае, если Сумин выделит из своего бюджета деньги на ремонт. И определили на вскидку сумму – от 50 до 80 миллионов якобы будет этот ремонт обходиться. Но в нынешнем положении мы не будем никакой работы на свои деньги вести.
Александр Валиев: Новосинеглазовцы знают, что здание нуждается лишь в косметическом ремонте, и сумма в 50, а тем более, в 80 миллионов там не потребуется. Но, очевидно, городские власти настолько не хотят, чтобы дети поселка Новосинеглазово проводили время в кружках и секциях, что придумывают любые причины предоставить их самим себе. К слову, в самом поселке находится четыре богатых предприятия, выбрасывающих в атмосферу вредные вещества и отчисляющих налоги в городской бюджет. И по идее, тех денег с лихвой бы хватило не только на ремонт старого ДК, но и на строительство нового.
В эфире поселок Северский, Татьяна Вольтская:
В Сиверском детском доме Гатчинского района в Ленинградской области появился фруктовый сад. Более 60 плодовых деревьев и кустов - смородину, крыжовник, малину, вишни, яблони, сливы - посадили дети и воспитатели с помощью благотворительного фонда "Милость" и Интернет-агентства "Простор-р". Акция называлась "Добрый сад". Дети сажали деревья и кусты с явным удовольствием.
Ребенок: Меня зовут Дима.
Татьяна Вольтская: Тебе сколько лет?
Ребенок: 7.
Татьяна Вольтская: Что ты сажаешь-то?
Ребенок: Яблоню.
Татьяна Вольтская: А тебя как зовут?
Ребенок: Ксюша.
Татьяна Вольтская: Сколько тебе лет?
Ребенок: 11
Татьяна Вольтская: Что ты делаешь здесь?
Ребенок: Сажаю вишню. Я ее уже посадила.
Татьяна Вольтская: А вы как-то готовились? Вам заранее сказали?
Ребенок: Да. Сегодня нам сказали, чтобы мы оделись и пошли сажать яблони, крыжовник, малину, вишню, клубнику.
Татьяна Вольтская: Тебя как зовут?
Ребенок: Арина:
Татьяна Вольтская: Тебе сколько лет?
Ребенок: 9.
Ребенок: Это ее сестра.
Татьяна Вольтская: А ты что посадила уже?
Ребенок: Яблоню, а сейчас сажаем крыжовник.
Татьяна Вольтская: Тебе нравится?
Ребенок: Да!
Татьяна Вольтская: Появление сада - это большое событие в жизни детского дома, говорит его директор Любовь Николаева.
Любовь Николаева : Как мы говорим, человеку нужно посадить дерево, построить дом и вырастить сына. Первое, что дети уже делают в таком юном возрасте – это сажают сад. У нас есть такой фонд «Милость». Я считаю, что это очень грамотное, мудрое… Я не знаю, кому пришла в голову такая мысль – посадить сад в детском доме. Дети, вы видите, с удовольствием пришли с лопатами, с ведрами. Заблаговременно был привезен навоз. Это все тоже было организовано. Самое интересное то, что дети не просто готовились сегодня к тому, чтобы просто выйти и посадить сад. В старшем корпусе, я знаю, прошли занятия у детей. Они взяли книжку в библиотеке «Как правильно посадить сад», именно домашние яблони. Там есть чисто статья. Им настолько было интересно, что они подошли к этому с душой и с пониманием. Дело в том, что оказывается, как воспитательница одна сказала Забелина Лидия Юрьевна, что закладка от слова «клад». Мы сейчас закладываем сад. И в дальнейшем мы… Когда клад закапывают, а потом раскапывают, то получаются как бы сбережения. А здесь что будет? Мы с вами получим и яблони, и вишни, и груши, и сливу, и малину, и крыжовник, и красную смородину.
Я помню такую сказку, когда умирал отец и своим детям говорил: «Я вам оставил клад. Он у меня закопан». Показал рукой около своего дома, и они, взяв лопаты, кинулись и стали копать. Они копали, копали – не нашли. Старый отец, наверное, из ума выжил, забыл, куда закопал. Они перекопали весь сад, стали ругать отца. Когда весной этот сад зацвел оттого, что его перекопали, его удобрили, а осенью они получили урожай, я считаю, вот это и есть то, что сейчас делают наши дети.
Татьяна Вольтская: Вместе с детьми работал молодой человек - Владислав Валеев.
Владислав Валеев : Приехал помогать просто. У меня подруга непосредственно работает в фонде «Милость». Я приехал помочь. Главное – детям нравится, а это самое главное. Они быстрее нас сажают.
Татьяна Вольтская: Подругу Владислава зовут Ирина Бердникова.
Ирина Бердникова : Я бывшая работница, но меня, собственно говоря, пригласили в качестве волонтера быть. Я позвала своих друзей, потому что дело очень важное и нужное. Дети получают общение со взрослыми, занимаются полезным делом. Они понимают, что такое посадить дерево, как это тяжело, что природу нужно любить и ухаживать за ней. Конечно, мы с радостью помогаем, когда есть такая возможность.
Татьяна Вольтская: Честно говоря, меня порадовала не только сама идея, и ее воплощение, не только энтузиазм окружающих, но и некоторый здоровый прагматизм организаторов, который я сравнила бы со знаменитой идеей разумного эгоизма, воспетого в романе Чернышевского "Что делать". Смысл этой идеи в том, что творить добро выгодно и полезно. Говорит исполнительный директор фонда "Милость" Ирина Остапенко.
Ирина Остапенко : Мы продвигаем еще такую мысль, что сейчас очень популярны в коммерческих компаниях всевозможные мероприятия – выезд за город сотрудников, игры в городок. Цель их выездов – лояльность. Может быть, если выезд, например, компании в детский дом, и посадка вместе с детьми, это то же самое мероприятие, но от которого польза вдвойне – радость самим сотрудникам от совершенного благого дела и те совершенно чудные эмоции, которые испытывают дети, трудясь здесь. В итоге вырастает сад. Это как альтернатива…
Татьяна Вольтская: Но, мне кажется, что это вообще была бы замечательная альтернатива такому достаточно пустому и, по крайней мере, эгоистичному провождению времени. А почему обязательно сад? А почему не выехать просто даже отдыхать, пригласив с собой детей играть в те же городки?
Ирина Остапенко : Абсолютно верно. Потому что самое главное для этих детей – это внимание. В общем, слава богу, они сыты, одеты, накормлены и довольны в этом плане. Что им не хватает, так это внимания, человеческой доброты, заботы и любви. Коль так сложились обстоятельства, что у них нет родителей, то мы можем поделиться. Самое главное, что когда мы делимся этим, мы сами испытываем такую большую радость, наполненность, что это как бы такой взаимный процесс. Самое интересное, что не только это могут быть детские дома, но и дома престарелых, которым точно также нужна помощь, нужно внимание и то же самое благоустройство. В этой акции еще участвует компания «Простор-р», это Интернет-агентство, благодаря которому это тоже осуществляется, что они сделали пожертвование, также они и выехали сюда. Это и репутация компании поднимается. Получается 33 пользы, что называется.
Татьяна Вольтская: Когда все деревья и кусты были посажены, как по заказу, пошел дождь - видимо, чтобы они лучше росли.
В эфире Сахалин, Юлия Вятржик:
Раннее воскресное утро в портовом городе Невельске. У причала - изящный белый катер "Пришелец". Пассажиры спокойны и деловиты. У одного из них в руках прозрачный пластиковый чемоданчик с российским гербом на боку. Сведущий человек без труда узнает урну для досрочного голосования. В это раннее солнечное утро "Пришелец" отправляется вовсе не на пикник. Несмотря на то, что конечная цель - остров Монерон, настоящая жемчужина Сахалинской области. Однако спокойные и деловитые пассажиры любоваться красотами Монерона не намерены. Главная задача - проведение досрочного голосования.
Остров Монерон расположен в северо-восточной части Японского моря, в 43-х километрах от побережья Сахалина. Ходу до него - около двух с половиной часов. Приятной эту морскую прогулку не назовешь. Волна высокая - остаточные явления бушевавшего здесь только вчера циклона. И это при бездонном синем небе и легких белых облаках. Пассажиры к морским прогулкам не привыкли. Половина страдает морской болезнью, другая - балансирует на палубе. И вот, наконец, на горизонте бархатные холмы Монерона. Бросаем якорь у мыса Обсервации. До острова - около полутора километров.
На волне подпрыгивает резиновая лодка с мотором. В нее высаживаются члены избирательной комиссии. Этот путь они проделывали уже не раз, потому совершенно не волнуются. Лодка отправляется к берегу. И, уже почти добравшись до него, неожиданно переворачивается! Мы видим, как люди появляются на поверхности воды и пытаются добраться до берега. Однако большая волна отбрасывает их в море. Проходит несколько томительных минут - и вот, наконец, все оказываются на берегу. Капитан катера Юрий Кудря недоумевает - такого на его практике не было никогда. Это место для высадки пассажиров он выбрал не случайно.
Юрий Кудря : Сегодня просто такой момент, что три дня работал циклон, накат большой, и ни с одной стороны острова не подойдешь, это самое хорошее.
Юлия Вятржик: Наблюдаем, как разворачиваются события на берегу. Видим - избиркомовцы начали раздеваться и сушить одежду. Связи с берегом нет - судя по всему, телефоны у них не работают. Ждем, какое они примут решение. Ситуацию комментирует главный консультант избирательной комиссии Сахалинской области Татьяна Муравская.
Татьяна Муравская : Будем надеяться, что все-таки избирательные бюллетени не пострадали, и у людей будет возможность принять участие в досрочном голосовании на выборах.
Юлия Вятржик: Татьяна переживает, пожалуй, больше всех. Как член областного избиркома, она отвечает за проведение досрочного голосования на Монероне. Если бюллетени размокли - придется вновь отправляться на остров. Но уже на вертолете. Однако, судя по всему, это не понадобится. Мы видим, что люди на берегу собирают свои вещи и отправляются к маяку. А это значит, что с избирательными документами все в порядке. Мы тоже принимаем решение - высаживаться на берег. Находим еще одно спокойное на первый взгляд местечко - бухту Изо. Высаживаемся благополучно и отправляемся в путь.
Буквально через несколько минут понимаешь, насколько обманчивы плавные холмы Монерона! Довольно крутые склоны покрыты высокотравьем. Такое ощущение, что идешь по батуту. При этом бесконечно проваливаешься в ямы и спотыкаешься о коварно притаившиеся в траве камни. И тот факт, что под ногами сплошные эндемики, утешение слабое. Издали казалось, что идти к дороге мы будем максимум минут 20. На деле - добирались почти два часа. И вот, наконец, последние метры пути, и мы на маяке. Удивительное место! Несколько одноэтажных домов, соединенных галереями. Одна из них ведет к маяку. Замкнутая система переходов позволяет месяцами не выходить на улицу, что особенно актуально зимой, когда Монерон утопает в снегу. Система эта была построена японцами в 1914 году прошлого века. Тогда же был возведен и маяк. Его и метеостанцию обслуживают семь человек.
Геннадий Фарлаков : Вообще-то, у нас воинская часть и, как бы, это, ну, покрыто все тайной военной. Чем мы тут занимаемся, не положено распространяться.
Юлия Вятржик: Наш таинственный собеседник - начальник маяка Геннадий Фарлаков - ведет нас к потерпевшим крушение. Голосование еще не началось. Люди вначале обсушились, переоделись, напились чаю. Эмоции сдерживают с трудом.
- Мы к нему поворачиваемся, а он на волнах вот так лежит, его шкаливает, мы думаем, ну все, Виталику хана, и последняя волна - ба-бах! Его прибивает. Смотрю - пошел. (Смеются). А что там плыть! Там волны вот такие!
- Самое главное, что там каждый за себя, там невозможно друг-другу помочь.
Юлия Вятржик: Самое главное - все живы. Хотя потери велики. У всех, кто был в лодке, погибли фотоаппараты и телефоны. Размокли паспорта. Причина для особой скорби - утонувшие снеди: десяток отварных яиц, банка икры, батон колбасы и бутылка водки - а как без нее? Но больше всех горевал вышеупомянутый Виталий Войко, редактор невельских теленовостей. Соленая вода Японского моря навеки вывела из строя его видеокамеру.
Виталий Войко : Четыре года работала, прошла все, землетрясение, и вот теперь все. Погибла в морской воде.
Юлия Вятржик: Зато не погибли избирательные документы. Бюллетени подмокли совсем чуть-чуть, печати целы. Можно приступать к голосованию. Первым свою бюллетень в урну опускает Геннадий Фарлаков.
Геннадий Фарлаков : Голосование у нас всегда праздник. Новые люди. Вообще постоянные люди ездят к нам. Как бы приятно с ними общаться, пусть два там три часа в году, но это очень приятно.
Юлия Вятржик: Нынче на Монероне голосовали всего шесть человек. Потому осталось время на небольшую экскурсию. Забрались и на маяк. Вид оттуда открывается необыкновенный. И возникает ощущение глубокого покоя. Наверное, такие же чувства испытал Лаперуз в 1787 году, когда увидел крошечный безжизненный островок. И дал ему имя своего инженера - Монерона. Правда, японцы, открывшие остров лет на сто раньше французов, называли его по-другому - Кайбато. И обживали его основательно.
Сейчас же, спустя почти три столетия, на Монероне создан морской природный парк. Кстати, первый в России. Проложены две туристические тропы. Но почему-то очень не хочется, чтобы первозданную красоту здешних мест нарушали бесцеремонные люди.
Ну, а наше путешествие на Монерон подошло к концу. Море окончательно успокоилось. И вот уже за бортом "Пришельца" вскипает волна, а на берегу замигал желтым глазом старый маяк. Впереди - два с половиной часа ходу до порта Невельск. А позади - удивительные приключения на острове Монерон.