Мосгорсуд в четверг продлил домашний арест режиссеру Кириллу Серебренникову до 19 сентября. Режиссер, обвиняемый в хищениях, был арестован 23 августа прошлого года, а значит будет находиться под арестом не меньше года. За это время он успел выпустить фильм, вошедший в программу каннского фестиваля, поставить балет в Большом театре и получить за него премию, и пропустить смерть матери. Итоги года тюремного театра режиссер подвел сам, выступив с речью на заседании суда:
"Ваша честь, следующий год в России объявили Годом театра. У меня тут уже произошел мой год театра. Уже год меня держат под арестом по выдуманным, абсурдным обвинениям. Год этот “театр” продолжается — я, мои адвокаты объясняем, как была устроена “Платформа” по-настоящему, а не по фантазиям следствия. Год мы говорим о невиновности меня и моих товарищей. Год все это длится. Следствие теперь просит продлить мне срок домашнего ареста до сентября. Следствие за этот “Год театра” не нашло в себе силы представить в суд хоть что-то, что оправдывало мою изоляцию от общества. Просто у следствия нет ничего, что бы доказывало, что я скроюсь, буду оказывать влияние на свидетелей, буду им угрожать, уничтожать доказательства, заниматься преступной деятельностью. Следствию наплевать на закон и следствие всякий раз убеждало суд первой инстанции — Басманный суд — в том, что закон в нашем деле не главное. Теперь оно пытается убедить в том же и вас, ваша честь, судью Московского городского суда.
Я уже много раз выступал в судах и рассказывал о том, что в действительности происходило на «Платформе», чем там я, как художественный руководитель, занимался, что делали мои товарищи, какие мероприятия и в каком объеме мы провели. Я не устал это повторять. Говорить правду всегда легко. Мне есть чем гордиться — "Платформа" безусловно была важнейшим проектом — и для культуры России, и в моей творческой биографии. Это очевидно всем, даже следователям.
Прочитав все тома уголовного дела, я теперь вижу всю абсурдность, как самого этого дела, так и всего, что происходит вокруг него. И теперь стало очевидно, что сами следователи, пытаясь опорочить меня и моих товарищей, идут на самые крайние и незаконные меры. Я неоднократно говорил об оговоре нас в преступлении, которого не было. Теперь, после того, как обнаружился подлог протоколов свидетелей, всем стали очевидны факты прямой фальсификации доказательств. Бороться с нарушениями следователей должны не мы — бороться с этим должно само государство, которое постоянно называет себя правовым и в котором суд считается независимым и честным органом.
За этот Год театра я много думал о причинах этого дела, о том, кому оно выгодно, о том, чего пытаются добиться следователи. Кому нужно уничтожить режиссера, который делал свободный театр, пусть он даже кому-то и не нравился? Кому нужно уничтожить людей, которые честно и эффективно работали в сложнейших условиях не отлаженной театральной экономики, без законов, которые помогают, а не мешают хозяйственной деятельности в театре? У меня много вопросов, и нет прямых ответов. Наверное это нужно тем, кто хочет, чтобы все испугались, чтобы все театральное сообщество больше не сказало ни одного честного слова. Чтобы опять театр стал одинаковым, согласованным, удобным, безопасным. Понятно, что для достижения этих целей годится только одно средство - расправа. Расправа, в которой все средства хороши, даже фальсификации протоколов свидетелей и прямой подлог. Когда нарушения в бухгалтерии представляются как «преступление, совершенное специально для этого организованной группой».
В течение нынешнего, настоящего Года театра мне постоянно говорят “держитесь” — и я безмерно благодарен всем людям за поддержку. Благодарен за веру в мою честность и порядочность, в мою полную невиновность. Но я хочу сказать вот что: дорогие друзья, “держитесь” и вы. Я уже в жерновах, я понимаю насколько они бездушны, бессмысленны, подлы, по-глупому беспощадны. Я свободный человек и я буду делать все, чтобы не дать этим жерновам меня перемолоть. Я буду бороться за правду. Важно и вам не дать себе испугаться, не начать малодушничать в искусстве и жизни, не вести себя так, что потом, когда Год театра кончится, будет стыдно. Поэтому и вы все — держитесь!"
Защита Серебренникова на заседании заявила о фальсификации протокола допроса одного из свидетелей. Речь шла о показаниях бывшей сотрудницы театрального проекта Ларисы Войкиной. По словам бывшего директора “Гоголь-центра” Алексея Малобродского, так же проходящего по этому уголовному делу, внесенные в текст изменения делают их более удобными для обвинения. Но на судью это впечатления не произвело:
Я каждый раз поражаюсь судьям. Сегодняшний, Гуров, отдельная песня. Участливый вроде, вопросы задавал. Про протоколы даже спросил снова эти подложные. А потом как бабахнул совершенно варварское решение, огромное, которое физически за полчаса не написать, даже если писать очень быстро. И там сплошь ад какой-то он читает. Никакого послабления. Особо тяжкое преступление, преступная группа, и все такое. Ужасно. Просто ужасно. Фальсификация, подложные допросы. Следователь теряется, очевидно не знает, что говорить. И все законно. Разумно, сказал судья. Ему представляется домашний арест — разумным. Матом хочется только говорить и все. Но Кирилл как всегда где-то черпает силы, хотя я даже не представляю, как он с этим всем борется внутри себя, но он прекрасно выступил. Замечательная речь. А судья какой-то иезуит.
"Я думаю о том, что все это когда-то кончится. Потому что "все пройдёт, пройдёт и это" и "потому что в России надо жить долго, тогда до всего доживёшь".
И Кирилл сделает спектакль. Или снимет фильм. И их посмотрят сотни тысяч людей. И будут там следователи, судьи и прокуроры. И они пойдут смотреть, потому что, скорее всего, это дело будет самым ярким событием их взрослой после детства, когда они ещё "слышали шёпот Господа в своём сердце", жизни.
И узнают себя. Но там их будут звать каким-нибудь "Унтер Пришибеевым". А ведь собирательный унтер был когда-то живым человеком.
И будут они сидеть перед телеэкранами, смотреть передачу "Тайны следствия" какую-нибудь или "Намедни", или как-то по-другому эти передачи будут называться, когда "все пройдёт".
И у них даже, вероятнее всего, возьмут интервью. И они приоденутся и заробеют перед камерой и будут рассказывать про приказы и сложность политической ситуации на тот момент.
А потом они умрут, как и все мы. Но не будет им 15 минут рукоплескать Камергерский, как ушедшему от нас Брусникину. Не будут люди ломиться на их спектакли, как на спектакли Кирилла.
Потому что все они, а главное-те, кто за этим стоит, плохо учили историю и литературу в школе, мало читают, в Бога не верят и думают, что нет ничего, кроме здесь и сейчас. И не знают, что искусство и любовь имеют безлимитный ski-pass в вечность. А мышиная возня и временная власть не имеют".
[выступление Кирилла Серебренникова] Речь свободного и честного человека.
14 августа фильм Серебренникова "Лето" должны были показывать депутатам Государственной думы — правда, режиссер депутатов посетить не мог, а те и вовсе находятся на каникулах. Зато у них есть шанс успеть на премьеру его новой картины:
