Ситуация в Венесуэле стала сценарием для кинофильма в жанре политической трагикомедии. Добавлю еще немного к слухам о смерти президента Уго Чавеса, о чем сегодня раньше написал мой коллега Марк Крутов.
В кончину Чавеса настолько готовы поверить все пострадавшие от репрессий в Венесуэле, вся оппозиция, все его враги внутри страны и за границей, что любое оброненное слово на этот счет тут же расходится по всем мировым СМИ. В то, что Чавес еще жив, верит не меньшее число людей, его функционеры и преданные сторонники, которых действительно миллионы.

Бывший панамский дипломат Гильермо Кочес, ставший в один момент главным ньюсмейкером на континенте со своим заявлением о смерти команданте, – человек убежденный, но, я бы сказал мягко, слишком увлекающийся и ангажированный. Кому-то другому поверили бы охотнее.

То, что МИД Венесуэлы, немедленно выступивший с невнятным опровержением, работает давно по схеме, присущей скорее внешнеполитическому ведомству КНДР, тоже не новость. Веры ему нет никакой, особенно после того, как министерство возглавил, именно в столь накаленные времена для страны, Элиас Хосе Хауа Милано, о котором я уже писал.
Венесуэла все-таки (пока) не Северная Корея. Это другой народ, другая культура, другие традиции. Если бы смерть пассионарного лидера боливарианской революции действительно наступила, и не пару часов назад, а несколько дней назад, давно об этом знали бы многие, а не только панамец Кочес. Утечка информации была бы многократной и всесторонней.
Человечески здесь важно то, мы все говорим о живом покойнике, ярком, безусловно, человеке, которого как бы уже и нет. И никто его давно не видел (заявления ближайшей свиты о "крепком рукопожатии" не в счет). Президент стал привидением. Вопрос звучит уже не "Как он?", а просто "Где он?" Абсолютно пророческим оказалось название старой телепрограммы "Алло, президент?" с участием самого Чавеса, когда-то появившейся по его инициативе:

Политически важно не то, жив ли Чавес или уже нет, а то, что вскоре будет со страной и ее народом, когда он неизбежно скоро умрет. Но непосредственно у гроба полупокойного президента пока об этом никто говорить не рискует. За пределами страны – лишь мнения политологов, весьма туманные, нужно сказать. Алло, где президент, еще здесь или уже там?..